В наследство от батюшки я получила не только маленький рост, невзрачную внешность и врожденный алкоголизм, но еще и близорукость. Прогрессировать она у меня начала в четвертом классе, и вскоре я стала счастливым обладателем двух пар окуляров. Носить постоянно их было не нужно, но я поднажала, и зрение испортилось окончательно. Что такое очки собратьям и сосестрам по несчастью рассказывать не нужно. А что такое очки для юной романтичной девы — и подавно. Я отлынивала от их ношения как можно дольше. Но со временем начались проблемы, посыпались претензии от знакомых, мол я совсем
оборзела зазналась и не здороваюсь при встрече, несколько раз я села не в тот автобус, а в довершении ко всему подруги вкрадчиво спрашивали что я нахожу во всем том неликвиде, что пытается за мной ухаживать. Я недоумевала, ведь без очков мир казался невероятно красивым, а молодые люди — неотразимыми. Да, забыла сказать, на тот момент зрение у меня было -2,5, -5. При такой разнице между глазами очки не больно-то помогали. Потому что разница между стеклами не может быть больше двух диоптрий.
читать дальшеГде-то в 80-х в городе появились первые коммерческие фирмы по продаже контактных линз. И мы с сестрой, зажав в кулачках заветные рубли, пошли за счастьем. Счастье оказалось сомнительным. Потому что в линзах город виделся грязным, люди, включая меня саму — страшными, а весь неликвид пришлось разогнать, чтобы не пить корвалол ведрами. С линзами я дружила недолго. Во-первых, непросто было запихнуть их в мои не слишком крупные глаза. Во-вторых, идти куда-то после этого можно было только спустя пару часов, когда краснота спадала, и я переставала походить на гибрид кролика-альбиноса с вампиром. Мир снова погрузился в приятную дымку, а окружающие заметно похорошели.
Встреча с будущим мужем произошла, когда мое зрение скатилось до -2,5, -7, а вдобавок к близорукости я обрела способность управлять глазами как хамелеон. Сначала я этого стеснялась и воспринимала как уродство. Меня успокоила окулист, сказав, что при таком разноглазии этот эффект появляется у многих. Муж тоже был очкариком, обругал за то, что стесняюсь очков и уговорил их носить. А сам перед свадьбой пошел в клинику Святослава Федорова на кератотомию. После первой операции он поехал домой в Петрокрепость, а после второй уже отлеживался у меня. Зрелище сливово-фиолетового белка и то, как муж дергался от прикосновений к лицу, отбили у меня всякое желание повторить его подвиг.
Шло время, вне дома я безвылазно ходила в очках. Ей-богу, неудобств от них было больше, чем пользы. При входе с улицы в помещение они моментально запотевали, их приходилось часто протирать, а иногда и искать. В очках мои и без того небольшие глаза казались крохотными. Наконец, в очках были незаметны обалденно-красивые тени для глаз! И потом, вы видели когда-нибудь панко-металлиста в очках? Вот-вот.
Моя участь была решена, когда выглянув поутру в окно, я удивилась столпившемуся внизу народу. Муж народа не увидел, зато обнаружил припаркованную машину. С того дня мы начали откладывать деньги на операцию «лейзик». За помощью я решила обратиться в клинику Федорова. Во-первых, потому что они раньше всех заняли нишу и по моим представлениям должны были наработать за прошедшие годы немалый опыт, а во-вторых, работая в медиздательстве, я наслушалась уничижительных отзывов об их конкурентах — клинике «Эксимер». Когда требующаяся сумма была накоплена, я поехала на обследование. Больше часа мои глаза рассматривали через разные приборы, просили соединить какие-то палочки и кружочки, а одна фигня даже плюнула мне по очереди в каждый глаз. Доктор пообещал не только убрать близорукость, но и победить 10-градусный астигматизм.
Боялась я смертельно. Глаз — не нога и не попа. Потерять остатки зрения для меня было равносильно смерти. Приехала в назначенный день в клинику и начала приятно удивляться. Либо причина была в заплаченных за операцию немалых деньгах, либо в клинике действительно работают нормальные люди, порхали вокруг меня с самого начала. Попросили надеть поверх одежды операционную пижаму, дали выпить две таблетки, закапали глаза. Не знаю, что испытывают под местным наркозом при других операциях, я чувствовала все — ковыряние врача, жужжание какой-то машинки, ползающей по глазу… ладно, не буду больше об этом. После операции меня сдали мужу. Я была настолько не в себе, что забыла снять пижаму и опомнилась только в гостинице. А потом я спала. А потом… Потом я подошла к окну и, задрав голову, скосила глаза на улицу, в просвет между повязкой и лицом, и увидела каждую жухлую травинку на осеннем газоне! По дороге домой я четко видела свой царственно-красивый город, замечала мелкие детали там, где раньше их не было. А дома меня ждала ПЫЛЬ. Первые недели после операции превратились в кошмар. Я бегала с влажной тряпкой и протирала мебель, полы, подоконники, цветы. Хе-хе. Надолго меня не хватило. Лень и пофигизм взяли верх. Мы заключили с пылью паритетное соглашение. Она не вылезает на видное место, а я не замечаю ее в невидных. Так мы и живем.
С момента операции прошло двенадцать лет. Я снова могу рисовать, любоваться окружающим миром, видеть себя в зеркале! Я счастлива!
ЗЫ. А глазами я и поныне могу управлять как хамелеон.
ЗЫ1. Клиника Святослава Федорова может расценивать этот пост как рекламу. В благодарность приму коньяк, шоколад и 3 кг сыра.
ЗЫ2. От клиники «Эксимер» приму коньяк, шоколад и 3 кг сыра за готовность изменить мнение об ее работниках.
ЗЫ3. Настя, надеюсь после такого рассказа можно танцевать у моря в вечернем закате? Или про перелом позвоночника что-нибудь наваять?